Кек. Лайфхак тебе, коль ты Ева: фамилию выбираешь по наименованию пистолета. Ну там Парабеллум, Кольт, Магнум... Макарова! Во, норм! Ева Макарова. Потом идёшь в новости и тащишь объявы, а потом пишешь статьи карочи по своему собственному неповторимому и неизменному (к сожалению) стилю)))
в лвпд есть кто то из тех, кто играл еще при Риге или Буше? Общаешься или раньше может общался с кем то из лвпд?
Понятия не имею, есть ли, но Райли и Хэтфилд мне давно знакомы. Общаюсь, у нас крупная конференция до сих пор есть, которую я оборудовал из старой конфы ДПС)
Какой подарок был самым необычным из тех, что ты получал(-а) или дарил(-а)?
Расскажи про какую-нибудь веселую ситуацию из жизни, либо из сампа, которая прозошла с тобой, или с твоими друзьями. Или выложи фото, если есть.
Как-то раз мониторинг онлайна в LVPD сэра Алексея Караева закрыли, и на фоне этого знаменательного события был придуман сей шедевр.P.S. Уволили меня по другой причине.
Да там никакой культурной ценности нет. Суть в последней строчке.
Расскажи краткую историю своей игры
Шёл 1982-й год. Осень выдалась паршивая. Я зашёл в бар на 2-й улице, где любил проводить субботние вечера за кружкой светлого пива. У меня постоянно находилось время на такие вот вылазки из дома. Потому что дома делать было нечего. Работы с каждым днём становилось всё меньше, и субботние вечера неумолимо растягивались куда-то к линии горизонта, сменяя друг друга, как страницы неинтересной книги. Меня в этом баре все знали. Всякий раз, когда я тут появлялся, со мной учтиво здоровались банковские клерки, отдыхающие от рутины будней и вечно пилящих их жён, тренер здешней бейсбольной команды с небольшой склонностью к алкоголизму и Райли. Мы все звали его просто Райли. Это был обычный парень лет тридцати, который с неизменной педантичностью приходил в бар на 2-й улице в 18:00 каждый день, и как только часы прозвенят двенадцать, его серая фигура растворялась во мраке городской ночи. Он всегда одевался в один и тот же пиджак, покупал один и тот же виски и рассказывал нам одну и ту же историю. И нам всем было бы плевать на этого жалкого Райли с его жалкой историей, если бы не одно но...Его рассказ всегда отличался какой-то маленькой, едва заметной деталью, которая почти не меняла ход повествования, но всякий раз, когда этот парень уходил, мы обсуждали, что же теперь изменилось в этой уже давно ставшей неинтересной истории. И вот, однажды Райли пришёл в бар, молча устроился у стойки и написал крепкой рукой несколько слов на салфетке. Опрокинув стакан бурбона, он обернулся к нам, поправил подол пиджака и направился к выходу. Я обомлел и осторожной поступью приблизился к его месту, пытаясь разглядеть надпись на салфетке. Она гласила...«Сом не умеет писать коротких историй...»